А вот и нет. The Stone Roses недавно отыграли в Осло концерт - впервые за последние пять лет. Корреспондент MM Дейв Симпсон, который выпускал фанзин о Roses во времена расцвета “мэдчестерской мании”, встретился с несловоохотливыми персонами после концерта и выведал у них всё насчёт внезапного отъезда барабанщика Рени, слухов о наркотиках, ссорах во время записи «'The Second Coming» и одержимости Джона Сквайра Иисусом.

Сейчас два часа ночи, Stone Roses (включая новобранца Робби Джея Мэддикса, принятого в группу взамен загадочно отбывшего Рени) развалились в хвосте своего гигантского тур-автобуса, восторженные и уставшие в равной степени. Ну, ладно, гораздо более уставшие, чем восторженные. Пару часов назад они зажигали в Осло, в Рокафелла Мьюзик Холле - это был их первый концерт за последние пять лет. После триумфального выступление они провели ещё два часа в гримёрке, раздавая автографы безумным норвежским фанатам, один из которых предложил Мани смехотворное количество крон в обмен на его бас-гитару.

Перед концертом Roses выглядели на удивление спокойными. А теперь они устали и начинают слегка волноваться. Йен Браун, например, злиться из-за мелкого жулика, который вчера зазывал Roses к себе в клуб, а до этого раздавал по всему Осло приглашения, типа «Здесь будут "Stone Roses".

Моё интервью первоначально планировалось на четыре часа дня. Потом на восемь. Потом на полночь. Потом казалось, что его уже не будет. The Stone Roses всегда славились своей нелюбовью к журналистам и подозрительностью к музыкальной прессе. Атмосфера физически накаляется, когда я достаю блокнот с вопросами.

Хрен с ним, начало может быть только одно. Далеко в конце.

Поехали.

Итак, Рени свалил. Что случилось?

Йен Браун: "Настал момент. Случилось то, что должно было случиться. Он решил, что с него хватит и ушёл».

Отъезд Рени выглядел как неожиданное решение. Так и было, или у него это уже давно назревало?

Йен: "Мы часто это обсуждали в последние годы, но были друзьями, 12 лет".

Джон Сквайр (тихо): "Рени уже год, как собирался уйти."

Было замечено, что Рени недавно завёл привычку не появляться на промо-мероприятиях группы: интервью, фотосессиях и так далее. Поверхностные истории, касающиеся ухода Рени, всячески намекали на его «ненадёжность».

Йен: "У него были свои причины поступить так."

Мани (раздражённо): "Мы не можем сидеть тут и опускать его, чувак, у Рени в жизни было много дерьма… спрашивай о чём-нибудь другом. Тебе ни хрена у нас не выведать."

Когда Тhe Roses взорвали рок-сцену в 1989 году, гипнотические барабаны Рени в одночасье изменили звучание ритм-секций в роке. Согласны ли The Stone Roses с широко распространенным мнением, что Рени есть (или был) гением перкуссии?

Йен: "Ритм-секция отличает нас от других групп, это да."

Мани: "Между гениальностью и безумием очень тонкая грань, чувак. Если хочешь разобраться во всём - спроси у него самого."

Наверно, надо поговорить о чём-нибудь более позитивном.

Во время концерта новый барабанщик, Робби Мэддикс, неожиданно хорошо вписался в группу. Иногда казалось, что за установкой сидит Рени, а иногда парень выдавал собственные шедевры, придавая таким песням, как "Resurrection" и "Begging You" всяческие новые формы.

Легко ли было влиться в такую группу, как The Stone Roses, учитывая все легенды и остроту момента?

Робби Мэддикс: "Я бы не сказал, что это было легко, не буду умалять суть ситуации. Это было нелегко, но у меня хороший сух, а эти ребята умеют гнуть свою линию. Одним из моих первых впечатлений было - это может быть обломно для Рени - но я не владел ситуацией. Решение принял он, вот и всё."

Следует отметить, что Мэддикс довольно позитивный персонаж. Такой парень может принести немало пользы Тhe Roses.

"Сойтись с Тhe Stone Roses было нелегко, но не сложнее, чем с любой другой группой. Я продюсирую, делаю ремиксы, пишу песни. Моя карьера к моменту вступления в группу уже вырисовывалась. Я ушёл от сессионной работы, (с Эрролом Брауном и Теренсом Трентом Д‘Арби). С 1990 года я работал с Rebel (MC). Потом стал его правой рукой, потому что он был не очень-то музыкальным. Здесь то же самое - я хочу внести свой вклад. Я здесь на какой-то срок. Мне даже не нужно было об этом думать. Я хотел играть с Тhe Stone Roses."

Мэддикс знал все песни?

"Я знал Fools Gold. Я не могу сказать «Да, у меня уже сто лет лежал их альбом». Я вообще не покупаю альбомы."

Ага. И что было? Новенький сразу же влился в коллектив?

"Да, почти. Первым пришёл Джон. Мы сели, поговорили. Потом появился Йен."

Мани: "Я подъехал к репетиционной базе, вышел из машины, они втроём играли Daybreak. Я всё ещё был снаружи, и это звучало супер-охренительно. Я пошёл в зал и понял - вот оно. Это нельзя посадить на цепь, что бы ни произошло. Всё равно случится то, что должно, верно?

Да, конечно. Но что толком «случилось»? В музыкальное индустрии ходят слухи, что Рени ушёл из-за героина. В этом есть хоть доля правды?

Мани: Это немного нечестно, чувак. Рени принял решение и спекулировать на тему причин просто дерьмово. Всё это касается только его."

Рени когда-нибудь вернётся в Stone Roses?

Мани: "Нет, потому что теперь у нас есть Робби Джей Мэддикс".

The Stone Roses вернулись несколько месяцев назад с альбомом "Second Coming", это ослепительное вторжение в богатое прошлое рока и его технологическое будущее. Тем не менее, рецензии он получил совершенно неоднозначные, начиная от эйфоричистических (MM/Select/The Guardian/The Face) и заканчивая весьма сомнительными (все остальные издания).

Тhe Roses были довольны отзывами на этот LP?

Йен Браун (вяло): «Нам было по барабану».

Мани: "Хорош альбом или нет нам говорят люди, которые приходят на концерт. Первый альбом был гораздо прямолинейнее, приятные трёхминутные поп-песенки. Но мы должны были измениться. Группа должна меняться. Иначе бросай музыку и иди работать в магазин».

Было ли это сознательным решением, сделать альбом более рок-ориентированным?

Джон (бормочет): «Мы давно к этому шли. Мы учились играть, начиная с конца первого альбома. Думаю, в некотором роде инструментальная секция в концовке Resurrection была пробой вкуса на будущее».

Йен: «У меня есть записи первого LP, на которых он такой же тяжёлый, как Second Coming. На альбоме их потом погасили, но первоначально басы и барабаны были очень, очень тяжёлыми».

Джон: «Это потому что Герой Джона Леки (продюсер The Stone Roses') - Тони Висконти. Так ведь?

Йен: «Мы сыграли ему the Young MC. Он сказал “Крепкая группа”.

Тhe Stone Roses согласны, что вживую песни с первого альбома звучат тяжелее, грубее, чем раньше?

Джон: «Какие песни с первого альбома мы играли? (Adored, Resurrection, Made Of Stone, Waterfall, She Bangs…) Звучало тяжелей? Мы и раньше никогда не старались играть вяло и скромно».

Я не говорил, что вы были вялыми и скромными!

Джон: «Мы всегда к этому шли. Я всегда считал, что в нас много живой энергии».

Мани: «Мы бы хотели, чтобы первый LP звучал, как мы нынешние. Шире. Second Coming больше похож на наше живое звучание. Сырая энергия».

Альбом The Stone Roses изменил жизнь многих. Группы - Oasis, Gene, Shed Seven и так далее - считают его ключевым в музыке последних десяти лет. Почему, что скажут Тhe Roses?

Мани: "Он просто более актуален. Для настоящего".

Робби: "Дело в отношении, верно? Видно, что они не умаляют значения предмета, верно? Они не заискивают перед публикой. Это чувствуется из пластинки и от людей, когда они разговаривают. Здесь нет притворства. The Roses не страдают фигнёй, чувак.”

Определённо. Но многих такое отношение отталкивает. The Stone Roses вели себя невероятно самоуверенно при том, что другие группы на их месте бы смущались и извинялись. В одночасье The Stone Roses вернули року амбиции. Suede, The Verve… они просто последовали вашему примеру?

Мани: "С самоуверенностью - полная чушь. Людям её слишком не хватает. Если б люди были чуть более уверенны в себе, все бы от этого только выиграли, разве не так?"

Йен (разглядывая меня): "С помощью группы ты пытаешься поддержать людей. А не рассказать о своих горестях и печалях. Мы просто хотим подарить людям кайф."

В таком случае, можно сказать, что Oasis украли ваше кредо?

Мани: "Нет, у Оasis своя история. Не лезь к ним, парень. Они - самое классное, что случалось в английской музыке на многие годы. К чёрту всё остальное - они не шутят."

Йен: "Я не вижу никакой конкуренции. Это же не премьер-лига. Если кто-то говорит мне, что собрал группу, вдохновившись нашей музыкой, и они неплохо играют - на здоровье. Когда Oasis появились, кто у них был? С кем они конкурировали?"

Мани: "Британская музыкальная сцена затухла как никогда. Единственное, что мне интересно - это то, что я слышу в клубах или, вот, диск Tricky. Музыка в Британии бесцельно слоняется туда-сюда в лице брюнета со стрижкой средней длины. И никто не пытается её растрясти. Oasis заняли нишу вместе с Blur, Pulp и всеми остальными. И они этого достойны."

Стремительный взлёт Oasis наводит на параллели с Roses в восемьдесят девятом. Это похоже на примету времени. Думаете, людей цепляет, когда происходит что-то в этом роде?

Джон: "Песни. У них есть песни."

И это всё? Только песни?

Мани (ощетинившись): "Суть песен. Хорошая группа, чувак. Давай дальше."

Считается, что если бы Second Coming вышел в девяносто втором, он бы не пользовался таким успехом из-за бума танцевальной музыки, а вот в девяносто третьем или начале девяносто четвёртого, все пришли бы от него в восторг, потому что это были годы возвращения Гитары. Что по этому поводу думают Тhe Stone Roses?

Йен: "Эта пластинка не была бы такой, какая она есть ни в девяносто третьем, ни в начале девяносто четвёртого."

В Second Coming есть нечто, что отличает альбом от нормы в музыкальном смысле, некое глубинное ощущение судьбы и рока. Ближе к концу альбома, например, много смерти и разрушения в текстах. Second Coming, по сути, - это дневник упадка?

Мани: "Да, в альбоме много нигилизма."

Я думаю о таких песнях, как Good Times, Tears, например: "Trapped in a maze of my own making/I'm going down… (Попав в свой собственный лабиринт / Я качусь вниз…" - прим. переводчика)

Джон (тихо): "Я написал Tears в очень дурной день."

Можешь рассказать?

Йен: "По-моему, Tears - это позитив, двойной позитив."

Робби: "Когда я услышал её, то подумал, что это лучшая мелодия на альбоме. Вот что меня зацепило."

Мани (спонтанно): "Good Times - просто концентрация на происходящем. Каждый тащится от того, что играет её."

Мани, ты недавно сказал, что за прошлый год умерло 14 твоих друзей из-за героина. Это правда?

Мани: "Нет. уже пятнадцать. Последний умер неделю назад - метадон. Это бич, чувак. Полная труба.”

Как люди в это втягиваются?

Мани: "Потому что у них есть все условия. 24 часа в сутки, чтобы прожигать их."

(Я не могу удержаться, чтобы не спросить, имеется ли в виду кто-то конкретный).

Джон: "Это хобби."

Мани: "Точно."

Джон, в американском таблоиде появлялись сообщения, что у тебя были серьёзные проблемы с кокаином во время записи Second Coming. Это правда? (Мани и Йен нервно передёргиваются на своих стульях.)

Джон (Уставившись в стол): "Да. Я перебирал через край."

На сколько это было серьёзно? (Йен и Робби издают непонятные звуки.)

Джон: "Я был анти-социален."

Я подумал, Tears как раз об этом ("Somebody throw me a line / I need it, need it bad…") («Кто-нибудь, подбросьте мне строчку / Она мне нужна, очень нужна…» - прим. переводчика)

Джон: "Нет, я никогда не думал об этом в таком ключе."

Йен: "Я спел её. Так и не вылезает из головы."

Джон: "Tears - это песня о любви."

Робби: "У каждой песни миллион значений, чувак. Ищи своё."

Людям стоит беспокоится о физическом или умственном здравии J кого-нибудь из Тhe Stone Roses?

Йен: "Да."

Джон: "Нет." (Они поизносят это хором.)

Мани: "И да, и нет."

В какой степени тексты Second Coming отражают настрой времени и в какой степени - личный?

Джон (еле слышно): "В моей части общественного мало. Всё личное. Мы не пытались быть адекватными или уместными или злободневными."

Являются ли какие-то из проблем, упомянутых на диске актом экзорцизма (изгнания - прим. переводчика) личных проблем?

Джон: Следующий."

Ты сказал, что Tears - песня о любви. Это можно трактовать как то, что у тебя какие-то сложности в этой области?

Джон: "Следующий."

О чём песня Tears?

Джон: "Я бы написал пояснительную записку, если б хотел, чтоб всё было чётко и ясно."

Джон Сквайр счастлив?

Джон (снова едва слышно): "Ддээ."

Йен (вставая на защиту друга): "Вот что им нужно. Раскройся, расскажи о своей боли.'"

"Если б вопросы задавали мы, то довели бы тебя до слёз за две минуты."

Попробуйте.

Мани: "Не хотим. Если б хотели, то пошли бы на приём к грёбаному психотерапевту."

У каждого в жизни случалось дерьмо. Иногда полезно выгребать его.

Йен: "Да, но не в музыкальной газете. Мне не нужен такой катарсис."

Честно.

Опишите типичную сессию при записи Second Coming. Какой был настрой?

Йен: "Много ночей подряд мы просто играли, и играли, и играли до шести утра, импровизируя и всё в этом роде.""

Много песен сложилось спонтанно?

Йен: "Нет!"

Ходят слухи, что сессии были наполнены тяжёлыми наркотиками, депрессиями, скандалами и беспомощностью. Насколько это правда?

Йен: "Правда… но в конце было много упорной работы."

Джон: "Мы никогда не скандалили."

Йен: "Я - да. Я скандалил, много скандалил. Со всеми."

О чём?

Йен: "Не твоё дело."

Да я умоляю!

Мани: "Хе-хе-хе-хе-хе."

Ладно, ответьте-ка вот на что: кто-нибудь из Тhe Stone Roses увлекается садоводством?

Мани: "Это очень провокационный вопрос."

Тень нависла над Second Coming во время его записи. Группу потрясла смерть их давнишнего пресс-секретаря, Филипа Холла, который незадолго до этого согласился стать менеджером группы. Повлияла ли на Тhe Stone Roses также смерть Курта Кобенйна, скончавшегося, когда запись пластинки была в самом разагре.?

Йен: "Я подумал, как это грустно, парень явно не выдержал давления. Ему нужно было порвать со всем. Он, видимо, считал себя тем, кем на самом деле не являлся. В шестидесятых все ведь так и кончали - из-за того мнили себя голосом поколения? А они были всего лишь ребятнёй."

Ты не сочувствуешь давлению, которое испытывает человек, когда на нём висит ярлык «голоса поколения» или культурной иконы, как на Курте?

Йен: "Нет. Ты ведь сам напросился на это давление, врно? Ты фотографируешься для обложек и всё прочее. И расхлёбывать всё тоже тебе, если не можешь - уйди, есть тысячи тех, кто с радостью займёт твоё место."

Йен Браун когда-нибудь искал путей, чтобы стать голосом поколения?

Йен: "Искал? Нет. Некоторые люди знают, что верно, а что - нет. А некоторые считают, что рот лучше держать на замке, делать всё по правилам. В итоге у них - большой дом, деньги, бла бла бла."

Странный ответ.

Йен: "Мы были лучшей группой. Поэтому мы прорвались."

Но было время, когда ты говорил что-то на концерте, а наследующей день фраза появлялась в заголовках. Например, знаменитое «Неважно, откуда ты пришёл, важно - где ты сейчас» - цитата времён пика мэдчестерской мании.

Йен: "Вот что бывает, да? Людям нужны звёды, людям нужна группа на самой вершине, которая будет играть на своих инструментах и давать им все ответы. Этим денькам не мешало бы вернуться."

В отличие от большинства нынешних групп - Gene, Elastica, например, - когда Тhe Roses появились в 1989 году, вы никогда не признавали чьих-то влияний, и героев у вас тоже явно не было? The Roses верят в кумиров?

Йен: "У меня никогда не было героев. Это признак слабости - быть под чьим-то влиянием."

У тебя и в детстве не было героев?

Йен: "Я не думаю, что какой-либо человек достоин поклонения, что бы он ни делал, просто прояви уважение и скажи «Это Боб Марли», или кто-то другой."

Но ты же пел "Я хочу, чтобы мной восхищались"!

Йен: "Да, но то было о пороках, жадности, похоти, алчности… Я искал чего-то подобного. Разве ты не жаждешь восхищения? Это универсальная вещь. Все хотят, чтобы их любили."

Что мне всегда нравилось в Тhe Stone Roses - это то, что вы никогда не выставляли на всеобщее обозрение некоторые сомнительные моменты рок-н-ролльного образа жизни. Вы очень приватная, сплочённая группа, не выставляющая на показ свою рок-н-ролльность. Ваши имена редко появляются в колонках сплетен, нет фотографий, как вы вываливаетесь пьяными из Stringfellows или Browns.

Йен: "Нам повезло, потому что в Манчестере тебе просто не дадут этого сделать. Мне не нужны фотографии с моим изображением в ночных клубах или в компании знаменитостей."

Мани: "Мы ненавидим это. У нас нет подобных амбиций, потому что у нас собственный круг общения."

"Приватность - это важно. Меня бесит, что истории вроде той, которая приключилась с Ричи Мэником (вероятно, Дэйв имеет в виду давний скандал с участием одного из членов Manic Street Preachers - Ричи Эдвардса - прим. редактора) превращают в сенсации. Если он дошёл до такого, значит, у него явно проблемы, и ему не нужно, чтобы все вокруг обсуждали, как он порезал себя и так далее. Нехорошо."

Может ли микроскопичекое внимание, которое сопровождает группу, заставить вас бросить всё это?

Йен: "Нет."

Мани: "Я бы не смог работать на лотке или на каком-нибудь складе - сбежал бы."

Что Тhe Roses думают о воскрешении мифа семидесятых о рок-звезде, как о таком укурке-разоблае? Я имею в виду Кортни Лав, Эвана Дандо, Бобби Гиллеспи…

Мани: "Отстой, да? Люди притворяются тем, кем не являются на самом деле. Это не в моём духе. Покупать кожаные штаны и трахать групи, чтобы выглядет крутым? Хрен вам."

How Do You Sleep (с альбома Second Coming), возможно, лучшая песня из всех, что когда либо записывали Тhe Stone Roses. Она же самая злобная. Посвящена ли она бывшему менеджеру Тhe Roses Гарету Эвансу, которого Джон описал мне чуть ранее, как «продажную шлюху, которая попалась на воровстве»?

Джон: "Возможно."

Йен: "А ещё она может быть посвящена Пол Поту или Папе Доку. У меня был классный дядя, который погиб в 24 года в битве на Сомме. Я навестил его могилу и испытал ужаснейшие, чудовищнейшие чувства. Для меня эта песня именно об этом."

Такое ощущение, что песня адресована кому-то конкретному. Возможно, генералу?

Джон: "Возможно. Она не о Гарете Эвансе. Я бы мог сказать, о чём она, но в интервью намечается такая тенденция, что ты спрашиваешь, о чём песня, а в ответ слышишь невнятные объяснения. Такой системы и будем придерживаться влоть до вопроса номер 97."

Вы всегда очень ревностно относились к тому, на чём стоит имя Тhe Roses - пластинкам, произведениям искусства, интервью. Это такая игра - отобрать зацепки, чтобы разжечь интерес? Принцип «чем меньше, тем больше»?

Йен: "Нет, просто мы не отчаянные. Мы не обязаны никому отвечать. Тебе это известно, Дейв. Джон не вёл себя намеренно неловко, просто он не хочет тратить силы на кучу людей, которых заводят мелодии. Он не хочет быть жертвой пытки, говорящей «Такова жизнь»."

Джон: "Я купил несколько песенников, отыскал тексты песен, которые мне очень нравились и разобрался, о чём они на самом деле и бросил это. The Clash, например."

Что Геффен думает по поводу Second Coming?

Мани: "Им понравилось. Они никогда не лезут с тисочными пытками. Они просто сказали: «Да, хорошо звучит, парень. Добавь вот здесь и вон то», бла бла. Мы сблизились, наладили диалог, а когда всё было решено они сказали: «Хорошо, давай за работу».”

Йен: "Что значит «сблизились»?"

Мани: "Ну там, поболтали о том, о сём."

Йен: "Мы ни с кем не «сближались»."

В музыке Тhe Stone Roses всегда было много религии. Начиная с текста Resurrection (Воскрешение) и заканчивая названием 'Second Coming' (Второе пришествие) и образами в Driving South. Почему вы столько заимствуете из библии?

Джон: "Это неосознанно. Resurrection - песня Йена, а Second Coming - это общее место, разве нет? Мне показалось, это дерзко и одновременно иронично."

Йен: "Я читаю библию от случая к случаю. Я часто читал Исход во время войны в заливе, когда мы писались в Уэльсе. Это было уместно - богатейшая семья в мире, которая собирает огромную армию, чтобы уничтожить бедный народ. Мы не могли ничего сделать, чтобы остановить это."

А Господь мог?

Йен (задумчиво): "Да. Бог - создатель, не разрушитель. Бог - это творец."

Что мне особенно понравилось в Love Spreads, так это строка "The Messiah is my sister" (Мессия - моя сестра), которая звучит вполне безобидно, когда слышишь её по радио, но по сути, вы ставите под сомнение тысячелетия христианства, произнося это. Довольно спорная фраза для поп-песенки.

Йен: "Мне она не кажется спорной."

Скажи это Папе Римскому!

Йен: "Ну, если б ты прочитал свитки Мёртвого моря, то узнал бы, что силой Его наделила Мария Магдалена."

Робби: "Ты знаешь, как библия называет церковь? «Она». Так же как и землю - «мать-Земля»."

Возможно, но всегда считалось, что Бог/Иисус - это Он. Вы можете спровоцировать нешуточную религиозную или политическую бурю - в Италии или Ирландии - как в истории с The Beatles, когда люди выносили их пластинки на улицы!

Джон: "Смысл песни в том, почему Иисус не мог быть темнокожей женщиной? Это просто выпад против белого бородатого парня на кресте, потому что это укрепляет патриархальное общество."

The Stone Roses всегда были политичны в конкретных выражениях (Elizabeth My Dear, посвящённая абсолютной монархии) или в собственном поведении. Дать первое интервью после «камбэка» The Big Issue - типичный поступок. The Roses политичны и бескомпромиссны как и всегда?

Мани: "Возможно, но это не бескомпромиссность в стиле борьбы с краснокожими. Нужно быть социально объективным, иначе превратишься в быдло, которое голосует за тори каждые четыре года."

The Stone Roses - социалисты?

Мани (задумчиво): "Думаю, да."

Йен: "Я не голосую. Голосовал. Голосовал за лейбористов, голосовал за рабочих-революционеров. Сейчас не за кого голосовать. Я не верю в эту фигню типа «Если ты не проголосовал, не обвиняй потом тори». Чушь! Ситуация такая, что если б в этой стране начались бы какие-то реальные перемены, они бы остановились. Был бы переворот."

Что можно сделать, чтобы предотвратить это?

Йен: "Попробуй."

Одна из причин гигантской задержки выхода Тhe Second Coming - война, которую Тhe Stone Roses затеяли против музыкальной индустрии, подав иск на Silvertone, касающийся контракта. Группа решилась на то, о чём другие бы и не помыслили. Если Тhe Roses проиграли дело, это было бы концом группы, и все вернулись бы к пособию по безработице. Верно?

Йен: "Верно! Каждый первый председатель и управляющий директор сказал нам, что мы не должны были выиграть. Все до единого."

Мани: "Мы должны были сделать это, потому что кучка южноафриканцев не платила нам за диски и наживалась на наших задницах. Они берут группы за яйца и не отпускают. И так было не только с нами. Мы должны были подать пример."

Джон: "Это был вопрос принципа."

Учитывая важность для вас этих принципов, скажите, Тhe Stone Roses когда-нибудь согласились бы поддерживать политическую партию или движение, как группы выступавшие в пользу Red Wedge/Лейбористов в середине восьмидесятых?

Йен: "Я бы не стал поддерживать лейбористов. Я бы поддержал Гринпис. Нас просили, но мы тогда не давали концертов."

А что вас привлекает в Гринпис?

Джон: "Мы уважаем их приверженность, то, как они действуют. Прямые поступки впротивовес парламентским дискуссиям."

Я заметил, что во время концерта вы ясно высказались, сыграв Elizabeth My Dear. Монархия - по-прежнему одна из принципиальных мишеней Тhe Roses?

Йен: "Нет мишени, есть куча мишеней."

Мани: "Монархия - всё то же сборище кретинов. Их дни сочтены."

Четыре утра. Робби ушёл, а глаза Джона Сквайра - бунт красного - еле открываются. Йен и Мани могли бы проговорить всю ночь, но пора закругляться. Через пару часов бродячее шоу Тhe Stone Roses переберётся в Стокгольм, потом - Берлин, Париж, Барселона, Америка, Япония и, наконец, Гластонбери, где, как обещает Йен, Тhe Stone Roses всех «подожгут».

"Эй, Дейв, - кричит Йен, когда я уже собираюсь уходить. - Не парься так насчёт Tears. «Я прочитал будущее по следам твоих слёз» - это позитивная строчка. Она о будущем."

«Лучшая группа планеты»?